Ввиду исключение меня из партии мне не дают работу годами, как бывшему члену ВКП(б) с таким большим партстажем, к примеру, если я не указываю в анкете при приеме на работу, что я исключен из партии, то меня принимают на работу. Такое отношение к людям в настоящее время считаю не советским, в то время как я, солдат Октябрьской революции, имею право на труд и жизнь, чего мне не дают.
В связи с этим положением я вынужден обратиться к Вам как к Генеральному секретарю ЦК ВКП(б), просить Вас принять меня для личного объяснения по вопросу моего исключения из партии, восстановить меня в рядах ВКП(б), ибо я не чуждый человек нашей партии, так же я хочу сообщить Вам по вопросу государственной важности о людях, которым Вы доверяете.
В октябре 1951 г. я докладывал руководителям МГБ СССР по государственным важным вопросам, о чем просил доложить Вам, но, как мне известно, они ничего не сделали по этим вопросам.
Я приведу сравнение моего обвинения об исключении меня из партии с другими обвинениями, которые делают и делали члены ВКП(б), но при помощи своих друзей в КПК они в настоящее время состоят членами ВКП(б), т. е. люди с партбилетом в кармане.
Вот моё обвинение - я сознательно включил в 1942 г. в список на прописку жительства в г.Москве жену члена ВКП(б) Глебова и члена ВКП(б) Трущановскую (рабочую завода "Красный богатырь") без всяких корыстных целей, причём эти люди прописались сами, вот в чём моя основная вина.
Теперь приведу факты преступления перед партией Шкирятова М. Ф., члена ЦК ВКП(б), заместитель председателя КПК при ЦК ВКП(б), ибо марксизм стоит только на почве фактов.
Я, будучи председателем комиссии по чистке партии Краснопресненского райкома ВКП(б), в 1929 г. Исключили из рядов ВКП(б) Эдельмана Бориса за обман партии на протяжении всего времени его пребывания в ней, в то же время этот тип был заслан в Россию проводить шпионаж американской разведки.
Шкирятов взял под защиту этого шпиона, он написал личную защиту на имя председателя РКК Оскина, где предлагает немедленно выдать Эдельману партбилет, а Белова проработать на пленуме РКК-РК ВКП(б), что было сделано, на меня обрушились все троцкисты района, во время пленума мне слова не давали.
Мне дозволено спросить Шкирятова в каких решениях ВКП(б) было записано, что можно восстанавливать по личным запискам исключенных из рядов партии.
Я на это решение Шкирятову отвечаю, такое решение было у Троцкого, когда его людей из рядов партий выбрасывали, то при помощи своих людей они были восстановлены, так делал Шкирятов, ибо я проводил решение 16-й партконференции, а Шкирятов проводил решения Троцкого о восстановлении шпионов американской разведки, если [бы] я пошл раньше с этим вопросом в ЦК ВКП(б), то мое заявление было бы в руках Шкирятова, но сейчас он запоздал, ибо ленинская принципиальность и большевистская бдительность торжествовала и будет торжествовать, это надо знать Шкирятову, также надо знать Шкирятову решение 16-й партконференции, где записано черным по белому - чистка должна беспощадно выбрасывать из рядов партии все чуждые ей, вредные для её успехов, равнодушные к борьбе элементы, неисправимых бюрократов, примазавшихся, связанных с классовым врагом и ему, помогающих разоблачить скрытых троцкистов, мясниковцев, децистов.
Эдельман Борис имел маскировку, что он большевик, а фактически был шпион, который всю свою жизнь таскался в Америке с Троцким, на основании материала был исключен за обман партии, ибо комиссия не могла исключить Эдельмана как шпиона, у меня был такой же вопрос с Раковской (жена Раковского Х.Г.) она была член ВКП(б) с 1918 года, а фактически вела работу шпионажа мирового значения. Я не мог терпеть, чтобы Раковская продолжала работать, в то же время она дочь румынского короля, когда я поставил на парторганизации [вопрос] об исключении Раковской из партии, как балласт в партии, в органах она числилась [как] шпион инразведки, за это исключение на меня обрушились большие люди, от изоляции меня за это спасло дело спасло только одно, что я старый чекист, маневрировал этим вопросом.
Шкирятов в угоду "большим людям" смазывал политические обвинения на бюрократические, которые я предъявил бывшему наркому легкой промышленности Шестакову В.И.
В сентябре 1938 г. я на Ваше имя, Генерального секретаря ЦК ВКП(б), письменно сообщил, что Шестаков враждебный нашей партии, покрывает врагов народа, им помогает, вредит; заявления, которые я писал в ЦК ВКП(б) о людях, которых Шестаков покрывает, мои эти заявления направлялись тем лицам, на которых я писал ЦК партии.
В ноябре 1939 г. я письменно сообщил Москворецкому райкому ВКП(б) (секретарь Жаворонков, ныне министр торговли СССР, и Решетко) о замаскированном враге народа Попове-Волкове (бывший начальник Союзснаблегпрома). Шестаков после подачи мной заявления райкому партии снял меня с работы в промышленности, на протяжении 13 месяцев мне давали нигде работы.
Когда я проверил личность Шестакова, что он человек Томского, который на протяжении 8 лет был председателем в Тереке облпросфета. После назначения Шеболдаева секретарем Северо-Кавказского крайкому ВКП(б) Шестаков рекомендуется ЦК партии на должность заведующего транспортным отделом. Потом Шестаков переводится в Ленинград, откуда назначается наркомом легкой промышленности СССР.
Группа Шестаков-Попова написала на меня заявление, что я был за границей, моя жена белогвардейка, что я был связан с врагами народа, я письменно сообщил Шестакову, что Попов в своих вражеских целях убрал меня с работы, что он проводит вредительскую политику в промышленности. Шестаков мне не верил и не принял меня на протяжении 13 месяцев, хотя ему за это время неоднократно раз просили из ЦК ВКП(б) принять меня, но он держался своей установки не принимать меня.
В моем шантаже гнусную роль играл Голчинский В.И., член ВКП(б) с 1918 г., жулик, провокатор, приятель Лившица Яшки (расстрелян в 1936 г. как шпион японской разведки). Этот Лившиц мне хорошо знакомый по чека 1919 как вор с Подола.
Голчинский в 1936 г. был исключен из рядов ВКП(б) за связь с Лившицем и бытовое разложение, при помощи своих людей восстановлен в апреле 1937 г.
В декабре 1937 г. Голчинский был исключен из рядов партии за расхищение народного достояния, при помощи Попова и Жаворонкова восстановлен в партии. Попов в июле 1938 г. арестован НКВД СССР, в то же время как Голчинский длительное время работал с Поповым на Украине в Табактресте.
В декабре 1938 г. Голчинский был исключен КПК из рядов ВКП(б) за подачу ложных заявлений на меня, что я был за границей.
В 1939 г. Голчинский восстанавливается в партии Шкирятовым, последний устроил Голчинского на работу директором санатория в Солнечногорск, где он жульническим путем приобрел себе дачу (ст. Сходня, Октябрьской ж. д., жилплощадь и обстановку, стоимостью 200 тысяч рублей при получении зарплаты 1000 рублей в месяц при содержании 3 иждивенцев.
Когда на заседании КПК я ставил вопрос, что Голчинский жулик, вор и провокатор, но Шкирятову, видимо, таких членов партии нужно поддерживать, то шпиона восстанавливают по записке, то жулика устраивают на работу, не понятная для меня история работников ЦК!
...
Последние письма Сталину. 1952-1953. с.108
Составители Г.В.Горская, М.С.Астахова, В.Дённингхаус, Е.Е.Кириллова, А.С.Кочетова
РОССПЭН, Москва, 2015