Иногда нам устраивали просмотры кинофильмов, но обязательно патриотических, типа «Коммуниста» или «Как закалялась сталь». У нас были книги; мы читали в основном про пионеров-героев и их подвиги, «Динку» Осеевой, «Четвертую высоту» о Гуле Королевой, «Как закалялась сталь» и «Молодую гвардию». Вся литература у нас была патриотическая.
В моем детском воображении рисовались самые страшные образы преследующих меня сионистов. Я представляла их с перекошенными от злобы лицами, лязгающими зубами и длинными крючковатыми руками со звериными когтями, которые тянутся ко мне, чтобы схватить и утащить в свое страшное логово, где они высасывают из живых детей теплую кровь или делают что-то еще более ужасное, мне неведомое.
В день, когда умер Брежнев, в городе был траур. Настала минута молчания, с улицы слышались сирены. По телевизору показывали похороны и балет «Лебединое озеро». Нас выстроили в шеренгу перед телевизором и на октябрятские значки, которые мы постоянно носили на любой одежде, повязали черные ленточки. Мы должны были плакать или хотя бы выглядеть скорбными, но один мальчик лет семи почему-то хихикнул. Юлия Викторовна, младшая дочка Главного, выхватила его из шеренги, оттащила в коридор, схватила ремень и начала жестоко избивать. Била куда попало. Он долго плакал, кричал; его поставили в угол там же, в коридоре, за дверь.
///