Беспорядочно перебрались восьмого в новый офис, четвёртый на моей памяти. Днём бродил среди рядов бесконечных столов-лабиринтов и всех этих мягких разноцветных квадратов, пытаясь найти своих, ночью же заснул там так крепко, что забыл, где находится Магадан.
Гостиница "Измайлово" - роковое место, стоит там собраться хотя бы трём политически озабоченным персонажам, как они сразу же оказываются иностранными агентами, нарушившими какие-то очередные мифические правила. И это при том, что долгие годы державшие эту гостиницу члены ОПГ "Измайловские", едва их (по ошибке) где-нибудь в Москве задерживали, вскоре или почти сразу же оказывались ни в чём не виноватыми, на свободе, в Испании или в Израиле.
Мистика! Будьте как "измайловские"! И вы войдите в россиянское Царствие небесное, а может даже со временем - и в списки Forbes и в очередное воровское правительство!
Между зданием консистории и "Мясницкими" номерами был стариннейший трехэтажный дом, где были квартиры чиновников. Это некогда был дом ужасов.
У меня сохранилась запись очевидца о посещении этой трущобы: "Мне пришлось, -- пишет автор записи, -- быть у одного из чиновников, жившего в этом доме. Квартира была в нижнем этаже старинного трехэтажного дома, в низеньких сводчатых комнатах. Впечатление жуткое, несмотря на вполне приличную семейную обстановку средней руки; даже пара канареек перекликалась в глубокой нише маленького окна. Своды и стены были толщины невероятной. Из потолка и стен в столовой торчали какие-то толстые железные ржавые крючья и огромные железные кольца. Сидя за чаем, я с удивлением оглядывался и на своды и на крючья, и на кольца.
-- Что это за странное здание? -- спросил я у чиновника.
-- Довольно любопытное. Вот, например, мы сидим в той самой комнате, где сто лет назад сидел Степан Иванович Шешковский, начальник тайной экспедиции, и производил здесь пытки арестованных. Вот эти крючья над нами -- дыбы, куда подвешивали пытаемых. А вот этот шкафчик, -- мой собеседник указал на глубокую нишу, на деревянных новых полочках которой стояли бутылки с наливками и разная посуда, -- этот шкафчик не больше не меньше, как каменный мешок. Железная дверь с него снята и заменена деревянной уже нами, и теперь, как видите, в нем мирно стоит домашняя наливка, которую мы сейчас и попробуем. А во времена Шешковского сюда помещали стоймя преступников; видите, только аршин в глубину, полтора в ширину и два с небольшим аршина в вышину. А под нами, да и под архивом, рядом с нами -- подвалы с тюрьмами, страшный застенок, где пытали, где и сейчас еще кольца целы, к которым приковывали приведенных преступников. Там пострашнее. Уцелел и еще один каменный мешок с дверью, обитой железом. А подвал теперь завален разным хламом.
В дальнейшей беседе чиновник рассказал следующее:
-- Я уже сорок лет живу здесь и застал еще людей, помнивших и Шешковского, и его помощников -- Чередина, Агапыча и других, знавших даже самого Ваньку Каина. Помнил лучше других и рассказывал мне ужасы живший здесь в те времена еще подростком сын старшего сторожа того времени, потом наш чиновник. При нем уж пытки были реже. А как только воцарился Павел I, он приказал освободить из этих тюрем тайной экспедиции всех, кто был заключен Екатериной II и ее предшественниками. Когда их выводили на двор, они и на людей не были похожи: кто кричит, кто неистовствует, кто падает замертво...
На дворе с них снимали цепи и развозили кого куда, больше в сумасшедший дом... Потом, уже при Александре I, сломали дыбу, станки пыточные, чистили тюрьмы. Чередин еще распоряжался всем. Он тут и жил, при мне еще. Он рассказывал, как Пугачева при нем пытали,-- это еще мой отец помнил... И Салтычиху он видел здесь, в этой самой комнате, где мы теперь сидим... Потом ее отсюда перевезли в Ивановский монастырь, в склеп, где она тридцать лет до самой смерти сидела. Вот я ее самолично видел в Ивановском монастыре... Она содержалась тогда в подземной тюрьме, выглядывала сквозь решетку, в окошечко, визжала, ругалась и плевалась на нас. Ее никогда не отпирали, и еду подавали в это самое единственное окошечко. Мне было тогда лет восемь, я ходил в монастырь с матерью и хорошо все помню..."
Прошло со времени этой записи больше двадцати лет. Уже в начале этого столетия возвращаюсь я по Мясницкой с Курского вокзала домой из продолжительной поездки -- и вдруг вижу: дома нет, лишь груда камня и мусора. Работают каменщики, разрушают фундамент. Я соскочил с извозчика и прямо к ним. Оказывается, новый дом строить хотят.
-- Теперь подземную тюрьму начали ломать, -- пояснил мне десятник.
-- А я ее видел, -- говорю.
-- Нет, вы видели подвальную, ее мы уже сломали, а под ней еще была, самая страшная: в одном ее отделении картошка и дрова лежали, а другая половина была наглухо замурована... Мы и сами не знали, что там помещение есть. Пролом сделали, и наткнулись мы на дубовую, железом кованную дверь. Насилу сломали, а за дверью -- скелет человеческий... Как сорвали дверь-- как загремит, как цепи звякнули... Кости похоронили. Полиция приходила, а пристав и цепи унес куда-то.
Мы пролезли в пролом, спустились на четыре ступеньки вниз, на каменный пол; здесь подземный мрак еще боролся со светом из проломанного потолка в другом конце подземелья. Дышалось тяжело... Проводник мой вынул из кармана огарок свечи и зажег... Своды... кольца... крючья...
Дальше было светлее, свечку погасили.
-- А вот здесь скелет на цепях был.
Обитая ржавым железом, почерневшая дубовая дверь, вся в плесени, с окошечком, а за ней низенький каменный мешок, такой же, в каком стояла наливка у старика, только с каким-то углублением, вроде узкой ниши.
При дальнейшем осмотре в стенах оказались еще какие-то ниши, тоже, должно быть, каменные мешки.
-- Я приду завтра с фотографом, надо снять это и напечатать в журнале.
-- Пожалуйста, приходите. Пусть знают, как людей мучили. Приходите.
Я вышел на улицу и только хотел сесть на извозчика, как увидел моего товарища по журнальной работе -- иллюстратора Н. А. Богатова.
-- Николай Алексеевич, есть у тебя карандаш? -- останавливаю его.
-- Конечно, я без карандаша и альбома -- ни шагу. Я в кратких словах рассказал о том, что видел, и через несколько минут мы были в подземелье.
Часа три мы пробыли здесь с Богатовым, пока он сделал прекрасную зарисовку, причем десятник дал нам точные промеры подземелья. Ужасный каменный мешок, где был найден скелет, имел два аршина два вершка вышины, ширины -- тоже два аршина два вершка, а глубины в одном месте, где ниша, -- двадцать вершков, а в другом -- тринадцать. Для чего была сделана эта ниша, так мы и не догадались.
Когда же станет ясно наконец, чей Крым и для кого построен был дворец? Все лгут, мозги песочат, В разгонялки поиграли, в перепрятки, Куда ни глянь - сплошные непонятки.
Лукавят все во время это лисье, а виновато Мировое Закулисье.
Путешествуя по горячим новостям суверенной Сколении («арестован...задержан...домашний арест...с болью в сердце отчислил»), наткнулся на такую фуету :
Двадцатидвухлетняя дочь главы госкорпорации «ВЭБ.РФ» Игоря Шувалова Мария в 2018 году получила более 2 млрд рублей (172 млн в месяц), что превышает зарплаты главы Сбербанка Германа Грефа и руководителя «Газпрома» Алексея Миллера. Об этом, как сообщает ПАСМИ, говорится в расследовании Baza.
СМИ напоминает, что Мария Шувалова — выпускница Московской государственной академии хореографии и артистка Большого театра.
Как уточняется, сведения о ее доходах изданию Baza передал источник, имеющий доступ к базе ФНС. Согласно предоставленной информации, на подмостках главного театра страны в 2018 году Шувалова зарабатывала примерно 71 тыс. рублей в месяц.
>Входить в число близких друзей Сергея Иванова – это все равно, что вытащить счастливый билет. И если для большинства старших офицеров разведки действуют строгие ограничения на частные выезды за границу, то Чернова эти запреты не касаются. Причем, он предпочитает отдыхать там, откуда приезжают в СНГ так раздражающие его политологи, наблюдатели за выборами и правозащитники – на Западе. Об этом свидетельствуют авиаперелеты Чернова бизнес- и первым классом и проживание в дорогих отелях – Le Burgundy Paris, Ham Yard (London), Radisson Blue (Zürich), Amathus beach (Кипр), Villa Cortine Palace (Italy) и т.д. (копии ваучеров имеются в распоряжении «Досье»).
Больше всего главный куратор постсоветского пространства полюбил швейцарский зимний курорт Langer zug. На время отдыха в Альпах Чернов нанимает инструктора по лыжной езде, а вечерами в местном ресторане закусывает флагманское вино Barolo Cannubi хамоном, вероятно, обдумывая новые планы по борьбе с влиянием Запада на страны бывшего СССР.
А правду ли гутарят тёмные простые люди, что наш нынешний премьер - криптоармянин, а у нацилидера зять и внуки - азербайджанцы? Если правду, то вся вот эта мясорубка там надолго.
